Семинар по ТРИЗ членов общественного экспертного совета "Развитие"
При Фонде поддержки и развития малого предпринимательства РК
ЗАНЯТИЕ № 10
гимназия № 17 г. Петрозаводск 11 апреля 2003 года,
Рубин М.С. - руководитель семинара;
Рубина Н.В. – курс РТВ;
Слушатели:
Алексеева Е.Н., Фельдман Я., Осолоткина Е., Милова Ю.М., Тимофеев М. А., Ермоленко В.А., Звонилов Н. , Лазарев Т.
Фактическое содержание занятия.
1. Разбор домашнего задания.
2. Таблица выбора приемов устранения технических противоречий.
3. Разбор задачи «обработка коконов шелкопрядов».
4. Метод «Золотой рыбки».
5. Схема 4-х этажного фантазирования.
6. Сказка про мел.
7. ТРТЛ. КТЛ.
Контрольные вопросы к занятию:
ПРИЛОЖЕНИЯ.
2. Разбор задачи «обработка коконов бабочек шелкопрядов».
4. Краски для фантазии. Г.С. Альтшуллер. Шанс на приключение. Петрозаводск, 1991.
5. Сказка про мел. Обработка М. и Н. Рубиных.
6. ТРТЛ. Качества ТЛ. Из книги Г.С. Альтшуллера «Найти идею».
1. Типовые приемы устранения технических противоречий. Из книги «Поиск новых идей. От озарения к технологии». Г.С. Альтшуллер, Б.Л. Злотин, А. В. Зусман, В.И. Филатов, Кишинев, 1989 г.
С начала XX века неоднократно публиковались различные списка изобретательских приемов. Причем каждый автор приводил те из них, которые казались ему наиболее сильными. В результате рядом оказывались приемы, относящиеся к техническим системам (например, «дробление») и к действиям решающего задачу человека (например, использование аналогии). Однако такого рода списки не нашли сколько-нибудь заметного применения.
Научно обоснованный поиск приемов решения изобретательских задач начался лишь в 50-60-х годах в рамках ТРИЗ. На основе анализа больших массивов патентной информации (свыше 40 тысяч изобретений, в основном не ниже второго уровня) удалось выделить действительно лишь самые сильные приемы, которые эффективно срабатывали не менее чем в 80-100 изобретений.
Так было выявлено 40 типовых приемов. Для организации их использования была разработана специальная таблица. В таблице по вертикали располагаются характеристики технических систем, которые по условиям задачи необходимо улучшить, а по горизонтали – характеристики, которые при этом недопустимо ухудшаются. Допустим, нам необходимо что-то улучшить в нашей системе. Выбираем один из известных методов (средств), способных это сделать. Если улучшение достигается без вредных последствий, то проблема решена, изобретательская задача отсутствует. Если же использование известных методов (или средств) приводит к какому-либо вредному эффекту (ухудшению другой характеристики), то обращаемся к таблице. На пересечении граф и колонок с наименованиями улучшаемой и ухудшаемой характеристик находим номера приемов, позволяющих с наибольшей вероятностью устранить возникшее техническое противоречие. Таблица охватывает около полутора тысяч наиболее часто встречающихся в изобретательской практике технических противоречий.
Список приемов в современном варианте возник не сразу. Приемы занимали в нем порядковые места по мере их выявления. Сегодня очевидно, что они неоднородны по своему характеру и образуют четыре группы:
- одиночные приемы (например, «дробление», принцип «местного качества» и т.д.);
- комбинационные, то есть включающие в себя пару прием – анти прием (принцип частичного или избыточного действия, принцип отброса и регенерации частей и т.д.);
- использующие некоторые физические эффекты (тепловое расширение, фазовые переходы и т.д.);
- использующие некоторые вещества (сильные окислители и т.д.).
Некоторые одиночные приемы тоже используются парами по принципу прием – анти прием (например, приемы «дробление» и «объединение»).
Противоречия двойственны (содержат два конфликтующих требования), и поэтому неудивительно, что в сочетаниях приемов, устраняющих противоречия, эта двойственность проявляется.
Пример. Предложен звуко- провод, состоящий из пучков отдельных волокон. Здесь ясно видны два приема: «дробление» и «объединение» (сплошной стержень разделен на волокна, а волокна объединены в пучок). Две операции придали системе новое качество – возможность передачи информации о звуковых полях сложной конфигурации.
Чем труднее задача, тем, как правило, сложнее сочетание необходимых для ее решения приемов.
Пример. Для очистки от немагнитной пыли поток горячих газов пропускали через «пакет» из многих слоев металлической ткани. Недостаток системы: фильтр быстро забивался пылью, очистка фильтра требовала много времени и труда. Была предложена совершенно новая система – фильтр, представляющий собой пористую структуру из ферромагнитных крупинок, удерживаемых магнитным полем. Здесь отчетливо видны, как минимум, четыре приема: «дробление» (крупинки вместо пакета ткани); «объединение» (крупинки собраны в единую пористую структуру); «динамичность» (размеры пор можно менять); использование магнитного поля (крупинки удерживаются в «пакете» не механически, а магнитными силами).
Необходимо отметить, что приемы готовых решений обычно не дают (разве что среди примеров, поясняющих их, окажется решение аналогичной задачи). Это наводящие вопросы, подталкивающие поиск в перспективном направлении. Поэтому работать с ними нужно без спешки, не упуская возможности по-разному сформулировать исходное техническое противоречие и, следовательно, выйти на другие наборы приемов.
Список приемов с таблицей – один из самых ранних инструментов ТРИЗ, и одно время представлялось, что дальнейшее развитие теории пойдет по пути увеличения количества приемов и уточнения таблицы их применения. Выяснилось, однако, что трудные задачи решаются применением сочетаний приемов или сочетаний приемов с физэффектами. Поэтому в дальнейшем внимание было сосредоточено на изучении сложных комплексных приемов – возникла система стандартов, фонд физических и других эффектов и явлений для изобретателей, алгоритм решения изобретательских задач (АРИЗ). Но и сегодня приемы являются азбукой изобретателя, оставаясь достаточно эффективным инструментом.
2. Разбор задачи «обработка коконов бабочек шелкопрядов».
Задача.
При изготовлении шелка используют коконы бабочек. Если не обработать вовремя коконы, куколки, находящиеся внутри, станут бабочками и продырявят драгоценные шелковичные оболочки. А с убитыми куколками коконы можно хранить долго, обеспечив сырьем шелкомотальное производство на весь год. Обычно первичную обработку коконов ведут с помощью нагретого до 120-160 градусов воздуха. Процедура длится около пяти часов и после нее коконы труднее разматывать чем "живые" - после длительного нагрева изменяются свойства природного клея серецина, склеивающего шелковичную оболочку. А если нагревать недолго, выживают куколки. Как быть?
По условиям задачи необходимо изменить продолжительность воздействия высокой температуры на объект.
При этом ухудшается: устойчивость состояния объекта, надежность, состояние вещества.
По таблице находим следующие приемы:
22, 33, 35, 2
1, 35, 32
35, 24, 30, 18
21, 36, 29, 31
18, 3, 28, 40
Уточняем наиболее часто встречающиеся и первые в списках:
35 – изменение агрегатного состояния;
22 – вред в пользу;
1 – дробление;
21 – проскок;
18 – использование механических колебаний;
3 – принцип местного качества.
Контрольное решение:
В авторском свидетельстве 1 103 060 вместо горячего воздуха предложено использовать СВЧ-обработку. При этом нагревается преимущественно влагосодержащая куколка, а шелконосная оболочка - прекрасный диэлектрик - прозрачна для СВЧ-энергии и потому нагревается лишь теплом удаляемой из куколки влаги - примерно до 60 С.
Такой нагрев не вредит ни оболочке, ни серецину, склеивающему его. Оболочка сохраняет свойства, присущие живым коконам, а полученный после размотки шелк сырец будет первосортным.
Журнал "Изобретатель и рационализатор", 1988, N 1, стр. 10.
3. Еще к вопросу о золотой рыбке. Краски для фантазии (прелюдия к теории развития творческого воображения). Г.С. Альтшуллер. Шанс на приключение, Петрозаводск, 1991 г.
Задача. Цех изготавливает металлические изделия, имеющие форму боковой поверхности усеченного полого конуса. Диаметр большого основания от 0,5 до 1 метра. Требуемая точность обработки внутренней поверхности – 0,05 миллиметра. Контроль качества готовой продукции ведут с помощью набора точно изготовленных дисков-шаблонов, поочередно вставляя их внутрь изделия.
Возникает противоречие: чтобы повысить точность контроля, нужно при проверке каждого изделия использовать возможно больше шаблонов, а чтобы упростить и ускорить процедуру проверки, шаблонов должно быть возможно меньше.
Как усовершенствовать контроль?
Рано утром выпал первый в этом году снег. Мы сидим в холодной аудитории (снег всегда выпадает внезапно). С улицы доносятся азартные крики: «Давай, давай!» Окруженный зрителями, троллейбус пытается одолеть заснеженный подъем. Я вожусь с журналом. Фантазия фантазией, а учет посещаемости – святое дело. У нас железный закон: пропустил без уважительной причины два занятия – и прощай. Сегодня нам предстоит рассмотреть метод последовательного перехода от фантазии к реальности. Метод хитроумный и тонкий, а слушатели шепчутся о снеге. Мысленно они там, на улице: все-таки это романтично – первый снег…
Приходится на ходу менять план занятия.
- Начнем по сезону. С теплого южного моря. Однажды случилась такая любопытная история. Некий рыбак поймал золотую рыбку, а рыбка говорит ему человеческим голосом: «Отпусти ты, старче, меня в море…»
Я вполне серьезно пересказываю Пушкина. Все идет нормально, постепенно о снеге забывают.
- Ну, вот. После такой проработки старик снова идет к морю, зовет рыбку, та является и спрашивает: «Чего тебе надобно, старче?» Как вы думаете, фантастична ли это ситуация?
Молчание. Народ приобрел опыт и не спешит к ловушке.
- Ладно. Вот другая фантастическая ситуация: Алладин потер старую медную лампу – и появился джинн. Фантастика это или нет?
Соглашаются: да, фантастика, сказка.
- А если я сейчас, вот здесь, прямо перед вами осуществлю подобную сказку?
Теперь снег совершенно забыт.
- Сказка будет осуществляться в буквальном смысле?
- В самом буквальном.
- Нет. Невозможно.
- Ошибаетесь. Разве я не могу потереть старую медную лампу?
- Сколько угодно. Но джинн не появится.
- Тем не менее, часть сказочной ситуации (потереть старую медную лампу) я все же могу осуществить.
- Ну и что?
- Как что? Ведь отсюда следует, что сказочная, фантастическая ситуация содержит реальный компонент. Запишем это так:
Ф = Р1 + Ф1
Подойти к морю и позвать золотую рыбку я могу. Это Р1, реальный компонент. А все прочее – это Ф1, фантастический компонент. Исходную фантастическую ситуацию Ф я свел к более простой фантастической ситуации Ф1. А ее в свою очередь можно разложить на. Ф2 и Р2. А Ф2 можно разложить на Р3 и Ф3. И так далее – пока не придем к пренебрежимо малому остатку Ф.
- Если так, пусть появится золотая рыбка. Хотя бы без Фn , без хвоста.
- А зачем вам золотая рыбка? Пушкин убедительно показал, что из контактов с ней ничего хорошего не получится. Давайте лучше используем этот метод для решения изобретательской задачи.
Три минуты на ознакомление с условиями изобретательской задачи. Я специально тороплю, чтобы задачу не стали решать другим методом.
- Сначала сформулируем исходную ситуацию Ф. Как бы вы решили задачу, если бы у вас была золотая рыбка?
Шум, крики. Староста говорит:
- Ладно, сформулирую общую мысль. Мы потребовали бы, чтобы первое контрольное сечение, назовем его сечение № 1, само доложило, что в таком-то месте есть такое-то отклонение от заданного размера. Потом следующее сечение… Можно еще проще. Допустим, у меня чертеж изделия, вид сверху. И на нем концентрической окружностью показано сечение № 1. Так вот, я хочу, чтобы на этом чертеже сама собой возникала окружность, соответствующая фактическим размерам.
- Прекрасно. Это исходная ситуация Ф. Что в ней соответствует реальному компоненту Р1?
- У нас есть чертеж. Это реально.
- Вычтем Р1из Ф и получим Ф1: на чертеже нет линии, соответствующей фактическим размерам сечения № 1, а мы хотим, чтобы эта линия там была.
Кто-то ехидно замечает:
- Рыбак есть, нет золотой рыбки…
- Пойдем дальше. Что в ситуации Ф1 можно считать Р2 и Ф2?
- Сечение № 1 существует в изделии, наверное, это и есть реальность Р2. Сечение вообще существует, но не переходит на чертеж, не фиксируется. Золотая рыбка где-то есть, но она не приплывает на наш крик.
- Отлично! Значит, Ф2 – переход сечения № 1 с изделия на контрольный чертеж.
- Нет. Перейти оно может. Поставим сверху зеркало, и в нем отразятся все сечения, вся внутренняя поверхность изделия. Дело не в переходе. Сечение № 1 не может выделиться, оно не отличается от соседних сечений.
- Не возражаю. Мы сделали еще один шаг: установили, что операция перехода Ф2 состоит из выделения Ф3 и отражения Р3 , фиксации на чем-то. Выходит, все дело в том, чтобы сечение № 1 как-то выделилось среди других сечений.
- Покрасить надо.
- Не пойдет, - возражает староста. – Линия не имеет толщины, нечего красить. Хотя… можно покрасить по одну сторону сечения одним цветом, а по другую – другим. Как на красно-синем карандаше. Но это тупик. Как мы будем красить? Чтобы красить, нужно выделить эту линию, а чтобы выделить, надо красить… Тупик.
- Почему? Это не тупик, а ситуация Ф4 : надо, чтобы изделие вдруг само окрасилось точно по уровню сечения № 1. Здесь тоже есть Р и Ф. Покрасить мы можем (намажем краской – и все), это реальность Р5. А точно покрасить мы не можем, это пока фантазия Ф5.
- Кажется, есть идея!
Пора бы, подумал я. Ведь золотая рыбка уже появилась…
- Есть такая идея: опустить изделие в ванну с краской. Горизонтальная поверхность краски имеет сечение № 1. Потом опустить глубже, получим сечение № 2. И так далее. Остается зафиксировать эти сечения в зеркале или на фотопластинке.
Снова шум, обговаривают конструкцию. Как расположить аппарат, что взять вместо краски, как сравнить полученный снимок с контрольным. Задача решена, ответ совпадает с изобретением по авторскому свидетельству № 180 829. Именно так решили эту задачу изобретатели В. Коротков, А. Никольский и В. Шпаков. Не знаю, сколько времени они потратили на поиски этого изобретения, у нас ушло менее получаса.
4. Краски для фантазии. Г.С. Альтшуллер. Шанс на приключение. Петрозаводск, 1991 г.
Руаль Амудсен в своей автобиографии пишет, что путешествия подобны айсбергу: девять десятых, приходящихся на подготовку, не видны, на поверхности остается лишь одна десятая часть – собственное путешествие. Так получилось и на этот раз. Чтобы изучить механизм фантастики, нужно было прежде всего собрать идеи, разбросанные в тысячах произведений. Собрать, ввести классификацию, составить «Регистр фантастических идей». Эта работа велась на протяжении многих лет. Сейчас в «Регистре» записано около трех тысяч идей, разделенных на классы, подклассы, группы и подгруппы.
До этого еще никто не собирал и не систематизировал фантастических идей, фантастику изучали на библиографическом уровне. «Регистр» сыграл роль исследовательского прибора, позволившего рассмотреть тонкий и порой причудливый процесс возникновения фантастических идей.
Оказалось, что в развитии любой фантастической темы (космические путешествия, связь с внеземными цивилизациями и т.д.), существуют четыре резко отличающиеся категории идей:
- один объект, дающий некий фантастический результат;
- много объектов, дающих в совокупности уже совсем иной результат;
- те же результаты, но достигаемые без объекта;
- условия, при которых отпадает необходимость в результатах.
По каждой теме постепенно воздвигаются как бы четыре этажа фантастических идей. Они качественно отличаются друг от друга, эти этажи. Если мы возьмем такую тему, как «Связь с внеземными цивилизациями», то на первом этаже будут идеи о связи с одной цивилизацией. Есть ряд произведений, использующих такого типа идеи. На втором этаже (связь со многими внеземными цивилизациями) – выдвинутая И. Ефремовым идея Великого Кольца. Точно так же отличается идея одной машины времени у Уэллса от азимовской Службы Вечности, основанной на одновременных контактах со многими эпохами.
Два уточнения.
Верхние этажи нисколько не лучше нижних. Речь идет о внутренней логике развития идей – и только. Литературные возможности идеи определяются отнюдь не номером этажа, к которому она принадлежит.
Далее. Наличие четырех этажей вовсе не означает, что по каждой теме возможны всего четыре идеи. На любом этаже может разместиться неограниченное число отличающихся друг от друга «изотопов», «изоэтажных» идей, объединенных лишь тем, что все они соответствуют общей формуле этажа.
5. Сказка про мел. Обработка М. и Н. Рубиных.
В один из самых обычных школьных дней учительница принесла в класс новую коробку с мелками. Мелки были ровные, аккуратные и совершенно одинаковые. Это был очень хороший мел, писать им на доске было легко и удобно. Очень быстро в коробке остался последний кусочек мела. На вид это был совершенно обыкновенный мел такой, как все остальные мелки. Однако, дети сразу заметили, что когда они берут именно этот мелок, даже самые сложные задачи решаются легко, да и писать этим мелком удобнее, чем другими. Но ведь это был самый обычный мелок, в чем же секрет? А дело в том, что человечки, которые жили в этом мелке, очень любили учиться, узнавать что-то новое и им было просто обидно, когда дети писали с ошибками или неправильно решали задачи. И тогда человечки договорились между собой помогать детям в учебе. Нет-нет они не подсказывали им ответ, не писали вместо них на доске, происходило что-то удивительное, сказочное...
Итак, дети очень подружились с Мелком, берегли его, писали им очень аккуратно. Но как ни береги мелок, рано или поздно его не останется совсем.
Человечки Мелка тоже стали думать, как разрешить эту задачу. И вот что произошло однажды ночью. Как и полагается в настоящей сказке, ровно в полночь, когда часы начали бить двенадцать раз, произошло чудо. На подставке под доской, где всегда остается множество частичек мела, началась маленькая буря. Когда же все успокоилось, на подставке лежал большой, почти новенький Мелок. С того дня дети не сомневались, что их любимый Мелок - волшебный и стали беречь его еще больше. Они даже устроили соревнование за право писать Мелком.
Мелку очень нравилось учиться вместе с ребятами. Он радовался их успехам и огорчался неудачам. Он помогал рисовать удивительные рисунки на доске: таких животных и растений, которые придумывали вместе с Мелком дети, никто никогда не видел. А как интересно было придумывать новые миры, где эти существа могли бы жить. Мелок научился рисовать ребусы, головоломки и порой задавал детям такие задачки, что даже мамы и папы не всегда могли сразу найти ответ.
Когда все заняты интересным делом, время летит незаметно. Подошел к концу учебный год, пролетело лето, снова началась учеба... Дети переходили из класса в класс, и всегда следом за ними переходил Мелок. Учителя шутили: "Надо нам к списку этого класса еще одного ученика добавить!"
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Сколько всего произошло за школьные годы в классе, где учился Мелок...
Мелок уже давно почувствовал, что дети, с которыми он так долго пробыл вместе, очень и очень изменились. Стали они как-то по-особенному, относится друг к другу, к своим учителям и даже к Мелку. Мелок был наблюдательным и вскоре понял, что пришла пора детям покидать надежную и привычную школу и ему, как и детям стало немножко грустно. Но впереди всех их ждали новые удивительные приключения.
Однажды в среду, в один из тех месяцев в конце учебного года, когда погода меняется так часто, что не очень понятно какой на дворе сезон, в класс залетел воробей. Это была очень любопытная птица. Воробей пролетел по всему классу и затем устремился прямо к доске. Что могло привлечь птицу к самому обычному, белому кусочку мела? Никто не успел даже удивиться, как воробей зацепил своими острыми коготками Мелок и быстро вылетел из класса. Может быть, он понес мел в свою птичью школу? Ученики очень расстроились - они так рассчитывали на помощь Мелка на экзаменах. А может быть это и к лучшему, ведь они вместе с Мелком многому научились и теперь могли доказать сами себе, что знают и умеют многое и могут ответить почти на любой вопрос.
А что же произошло с Мелком? Куда хотел унести свою добычу воробей, мы так и не узнаем. Дело в том, что по дороге, пролетая через парк, увидел воробей на скамейке котлету. Тут же выпустил он Мелок из своих лапок, сел на скамейку, поклевал-поклевал, склевал полкотлеты и улетел. Почему не доклевал? Мелок упал рядом со скамейкой и стал оглядываться по сторонам. Он еще никогда не покидал стен школы, и свежий весенний воздух показался ему самым чудесным и волнующим на свете. Сквозь веточки с нежно-зелеными молодыми листочками пробивались лучи ласкового солнца. Все вокруг казалось Мелку сказочно прекрасным. Мелок закрыл глаза...
Огромные, серые, грозные тучи появились ниоткуда. Мелок даже не сразу понял, какая опасность ему угрожает. Ведь единственное чего по-настоящему боятся, все мелки - это вода. Для мелков вода самый опасный враг, если мелок намокнет, он уже никогда не сможет красиво и аккуратно писать на доске.
Мелок очень испугался. Он стал вспоминать, как он жил в теплом и сухом классе, как бережно к нему относились дети, как много прекрасных мгновений он пережил, помогая им овладевать самыми разными науками. Никогда - никогда больше в его жизни не будет этих чудесных минут...
Вдруг мимо скамейки, рядом с которой лежал испуганный Мелок, прошли две пары ботинок. Ботинки остановились совсем рядом с Мелком. Одни ботинки были спортивного вида, потрепанные и разношенные. Другие были очень солидные, правда, из-под них виднелись носки разного цвета. Человек, одевавший, эти ботинки утром, явно был занят какими-то очень важными размышлениями.
Итак, два человека остановились около скамейки в парке. Они очень оживленно разговаривали.
- Это так просто, молодой человек! - Говорил один из них. - Я мог бы показать... А, вот удача! Мел..!
Профессор, последние слова принадлежали именно ему, поднял Мелок, даже не подозревая, от какой опасности он его спас, и стал чертить какие-то формулы на асфальтовой дорожке парка. Молодой человек, по-видимому, студент, внимательно следил за своим учителем, правда нельзя быть до конца уверенным, что его задумчивый вид был связан именно простыми и понятными, по словам профессора, формулами.
- Таким образом, мы приходим к заключению, - продолжал профессор, - о том, что...
Дальнейших рассуждений Мелок уже не слышал. Профессор, закончив чертить свои формулы, не заметно для самого себя положил Мелок в карман, и занятый только своими рассуждениями проследовал дальше по дорожкам парка. Вместе со студентом они направлялись в один из институтов Академии наук, и конечно, вместе с ними в одну из лабораторий института, в которой шли какие-то секретные исследования, попал и Мелок, который, как мы знаем, очень любил учиться.
Вот так, как это всегда бывает совершенно случайно, обыкновенный воробей помог нашему Мелку продолжить свое образование в одном из передовых институтов. Сначала Мелку было очень трудно, многое просто не понятно, но постепенно Мелок стал разбираться в тех формулах и определениях, которые вычерчивали с его помощью на ровной, гладкой доске. Как и в школе, ученые вскоре обратили внимание на удобный мелок, и всегда старались выбрать именно его, считая, что он приносит удачу.
Сначала Мелку очень понравилось в лаборатории института. Здесь были удивительные установки, необыкновенно сложные приборы, споры ученых между собой затягивались до самого позднего вечера. Мелок старался понять, какие же загадки пытаются разгадать в этой лаборатории. Он был очень наблюдательным, наш Мелок, и однажды он понял, что все эксперименты, которые проводят ученые, должны привести к созданию, какой-то очень страшной штуковины. Ее называли "секретное оружие". Мелок слушал, смотрел и главное, что он понял это "секретное оружие" может быть очень и очень опасной для тех детей, с которыми он учился в школе, для тех детей, которые шумели за дверями его класса, играли во дворе школы... Наш Мел принял твердое решение, он не будет участвовать в этом дьявольском эксперименте! Но, что мог сделать мелок, обычный, школьный мелок!?
Он стал царапать доску, крошиться... Это было все, что он мог сделать. Однажды его выходки привели к тому, что ученые оборвали свой спор на полуслове, Мелок был очень доволен. Однако очень скоро всем надоел неудобный мел и, не дочертив какую-то формулу, один из ученых бросил Мелок в корзину с мусором. "Пусть так, - подумал Мелок, - я больше не буду помогать им в этих страшных экспериментах".
Вечером того же дня корзину, где лежал Мелок, унесли во двор и вытряхнули в мусорный бак. При тряске Мелок подскочил и отлетел далеко в сторону, упал на дорожку и пролежал там до самого утра, у него было очень плохое настроение, он почти не спал всю эту ночь.
А утром, когда восходящее солнце окрасило крыши окружающих домов, во двор выбежали дети. Один из мальчишек подобрал Мелок и прямо на асфальтовой дорожке стал чертить "классики". Мелок, не привыкший к грубому асфальту, оставлявший свой след на гладкой лабораторной доске, сжался от резкой боли, когда мальчик провел первую, не очень-то ровную линию. Мелок никак не мог понять, зачем эти кривые линии, при чем тут "огонь" и "вода". Мальчик старался сделать линии толстыми, и поэтому очень сильно нажимал на Мелок. За несколько секунд половина Мелка осталась на сером, грубом асфальте. Тот самый Мел, что совсем недавно чертил сложнейшие формулы, знал множество интереснейших задачек, умел за одну ночь собрать свои рассыпавшиеся части, и к утру стать "как новенький", этот Мелок буквально на глазах погибал, вычерчивая "классики"!!! Но вот мальчик закончил свой чертеж, к нему подошли другие дети, и началась игра. Мелок был распластан по асфальтовой дорожке. Правила игры, в которую игра дети были необыкновенно просты, и сначала Мелок не мог понять, почему они так увлечены этой игрой. Но постепенно его захватил азарт, с которым дети прыгали по "классикам", болели за других участников игры. Мелок был счастлив, ведь он снова помогал детям быть быстрыми и ловкими. Все было так просто: теплый, солнечный день, уютный, добрый дворик, и веселая детская игра. Мелок почувствовал себя тем юным кусочком мела, который впервые попал из коробки в руки первоклассника и начал свой путь в удивительный мир, полный радостей и тревог. Игра продолжалась, и дети радовались теплому, солнечному дню, в который они собрались вместе и как мирно и дружно играли в своем уютном и родном дворе.
6. ТРТЛ. Качества ТЛ. Из книги Г.С. Альтшуллера «Найти идею».
Стр. 178 – 181