Задание 1.
За последние полгода я прочитал научно-фантастический роман Орсона Скотта Карда «Игра Эндера».
В романе тесно сплетены две основные идеи. С одной стороны он повествует о непростой судьбе одаренного подростка в далеком будущем - в 2135 году, от которого требуют для юношеского возраста слишком много. С другой стороны, роман призывает не делать поспешных выводов: ведь перед тобой может оказаться враг, а возможно, и друг, который был не понят и хочет помочь.
Эндрю «Эндер» Виггин вместе с братом и сестрой рожден для службы в Международном Космическом Флоте планеты Земля. Брат имеет слишком жестокий характер, сестра его, наоборот, слишком мягкий и сердечный. Эндер же представляет собой идеального кандидата благодаря нужному сочетанию этих противоположных черт. Главного героя готовят к будущему сражению с пришельцами-жукерами при помощи компьютерных игр и симуляторов. К поставленным задачам герой подходит неординарно, он пытается понять действия своего врага, его мотивы и мысли. Командиры с таким типом мышления очень важны для спасения Земли, ведь только такие люди смогут остановить новое нападение армии галактических жуков-телепатов.
В романе использован фантастический прием «Внесение», который позволяет выделять объект для максимального привлечения внимания зрителя, «рождая» новый художественный образ. Благодаря этому приему автор романа создал пришельцев-жукеров. За основу он взял образ муравьев с их анатомией и порядками жизни. Как говорится в книге: «Организмы, подобные жукерам, вполне могли появиться и на Земле, повернись все иначе несколько миллиардов лет назад. Молекулярный уровень не преподнес сюрпризов, даже генетические элементы были те же. Не случайно жукеры напоминали людям насекомых. Хотя в процессе эволюции внутренние органы стали сложными и специализированными, физическое строение жукеров несло черты сходства с далекими предками, которые, скорее всего, были подобны земным муравьям». Мэйзер Ракхейм, один их героев романа, говорил: «Жукеры-то по природе своей жуки. Вернее, не жуки, а муравьи или пчелы. Королева улья и рабочие. У них наверняка было так сотни миллионов лет назад. И даже если они научились думать вместе, почему бы им не иметь королевы?»
Фантастического и необычного автор добился, добавив – «внеся» – жукерам такие свойства, как общение не при помощи голоса или коммуникационного устройства, а мысленное. Вернее, «жукеры не совещаются, не выбирают наилучший вариант. Каждый корабль действует как часть единого организма. Так ведет себя в бою человеческое тело: различные его органы мгновенно и бездумно исполняют, что им положено. Все их мысли появляются вместе и сразу, то есть это королева управляет всеми жукерами.»
Если бы в романе использовался фантастический прием «Объединение», то пришельцы выглядели бы иначе. Данный приём служит для передачи многозначного образа и создания «невозможного» объекта с помощью объединения или соприкосновения нескольких объектов, одинаковых или разных. Например, взяв за основу образ муравьев, можно наделить их клешнями крабов, жалом осы и т.п.
Попробуем применить прием фантазирования «Изменение цвета». Назначение приёма – вызвать у зрителя определённое психологическое и физическое настроение, ощущение, впечатление, изменив в объекте цвет на другой. В романе не сказано, какого цвета жукеры. Используя данный прием, можно самим представить их в следующем варианте: сами черные либо темно-коричневые, но с ярко-голубыми, будто свет приборов, глазами. Или же можно предположить, что жукеры меняют цвет в зависимости от ситуации: мирное существование на своей планете – бежевый, зеленый, голубоватый (то есть спокойные цвета), а в противовес – война с людьми и, соответственно, темные, мрачные цвета войны и тому подобное.
Задание 2.
Повесть Аркадия и Бориса Стругацких «Понедельник начинается в субботу» состоит из трёх частей: «Суета вокруг дивана», «Суета сует», «Всяческая суета». В первой части появляется «книга-перевертыш», которая привлекает внимание молодого программиста Александра Привалова. Эта книга всякий раз, когда ее берут в руки, оказывается новой, с другим содержанием, часто это содержание согласуется с настроением главного героя или событиями, которые вокруг него происходят. Всего книга упомянута пять раз.
Впервые книга появляется в тот момент, когда Александр Привалов только приехал в Соловцы и временно поселился в ИЗНАКУРНОЖ (Изба на куриных ногах). Проснулся он посреди ночи от чьих-то разговоров, но более не смог заснуть, так как хотел кушать.
«Я лег на правый бок, натянул одеяло на ухо, закрыл глаза и вдруг понял, что спать мне совершенно не хочется − хочется есть. «Отвлечься бы», − подумал я и взял книгу с подоконника. Это был Алексей Толстой, «Хмурое утро». Я открыл наугад. «Махно, сломав сардиночный нож, вытащил из кармана перламутровый ножик с полусотней лезвий и им продолжал орудовать, открывая жестянки с ананасами (плохо дело, подумал я), французским паштетом, с омарами, от которых резко запахло по комнате». Я осторожно положил книгу и сел за стол на табурет. В комнате вдруг обнаружился вкусный резкий запах: должно быть, пахло омарами. Я стал размышлять, почему я до сих пор ни разу не попробовал омаров».
Последующие за этим события, скорее всего, были плодом воображения Александра, очнувшись после которых, он обнаруживает новую «версию» книги-перевертыша.
«Некоторое время я лежал, обмирая, пока не осознал, что где-то рядом храпит старуха и в комнате разговаривают.
− Кто это говорит? − спросил я, заглядывая за зеркало. За зеркалом было много пыли и дохлых пауков. Тогда я указательным пальцем нажал на левый глаз. Это было старинное правило распознавания галлюцинаций, которое я вычитал в увлекательной книге В. В. Битнера «Верить или не верить?». Достаточно надавить пальцем на глазное яблоко, и все реальные предметы − в отличие от галлюцинаций − раздвоятся. Зеркало раздвоилось, и в нем появилось мое отражение заспанная, встревоженная физиономия. По ногам дуло. Поджимая пальцы, я подошел к окну и выглянул.
За окном никого не было, не было даже дуба. Я протер глаза и снова посмотрел. Я отчетливо видел прямо перед собой замшелый колодезный сруб с воротом, ворота и свою машину у ворот. «Все-таки сплю», − успокоено подумал я. Взгляд мой упал на подоконник, на растрепанную книгу. В прошлом сне это был третий том «Хождения по мукам», теперь на обложке я прочитал: «П. И. Карпов. Творчество душевнобольных и его влияние на развитие науки, искусства и техники».
Избушка качнулась, главный герой свалился с дивана, а следом услышал голос Василия – кота ученого.
«Постепенно − видимо, от утомления − речь его [кота Василия] обретала все более явственный кошачий акцент. «А в поли, поли, − пел он, − сам плужок ходэ, а... мнэ-э... а... мнэ-а-а-у!..
Я слез с подоконника и уронил книгу. Я отчетливо помнил, что в последний раз это было «Творчество душевнобольных», я был уверен, что на пол упала именно эта книга. Но подобрал я и положил на подоконник «Раскрытие преступлений» А. Свенсона и О. Венделя. Я тупо раскрыл ее, пробежал наудачу несколько абзацев, и мне сейчас же почудилось, что на дубе висит удавленник. Я опасливо поднял глаза. С нижней ветки дуба свешивался мокрый серебристо-зеленый акулий хвост. Хвост тяжело покачивался под порывами утреннего ветерка.»
Далее, уже в четвертый раз, книга-перевертыш упоминается в событиях следующего за странной ночью утра.
«Бродя по комнате в поисках ковша или кружки, я продолжал рассуждать. Эти пугливые люди, думал я, похожи на некоторых ученых-экспериментаторов, очень упорных, очень трудолюбивых, но начисто лишенных воображения и поэтому очень осторожных. Получив нетривиальный результат, они шарахаются от него, поспешно объясняют его нечистотой эксперимента и фактически уходят от нового, потому что слишком сжились со старым, уютно уложенным в пределы авторитетной теории. Я уже обдумывал кое-какие эксперименты с книгой-перевертышем (она по-прежнему лежала на подоконнике и была теперь «Последним изгнанником» Олдриджа), с говорящим зеркалом и с цыканьем.»
И, наконец, последнее в этой части появление книги было вечером того же дня (второй день пребывания Привалова в Соловцах).
Старуха отбыла на Лысую гору. Кот Василий исчез. В колодце кто-то пел на два голоса, и это было жутко и тоскливо. Вскоре ливень сменился скучным мелким дождем. Стало темно. Я забрался в свою комнату и попытался экспериментировать с книгой-перевертышем. Однако в ней что-то застопорило. Может быть, я делал что-нибудь не так или влияла погода, но она как была, так и оставалась «Практическими занятиями по синтаксису и пунктуации» Ф. Ф. Кузьмина, сколько я ни ухищрялся.
Знакомство Александра Привалова с «книгой-перевертышем» носит своеобразный вводный характер: книга подготавливает и читателя, и самого главного героя к последующим «чудесам». Кажется, будто она хочет сказать, что «чудес» на свете великое множество, «чудеса» встречаются и в мелочах, нужно лишь разглядеть их. «Чудо» − это то, во что искренне верит сам человек.
Далее, используя метод «золотой рыбки», попробуем сформулировать главную фантастическую составляющую «книги-перевертыша». Главная сущность этого метода – последовательная очистка текста от фантастических наслоений.
Выделим одну фантастическую ситуацию: «книга-перевертыш» всякий раз, когда ее берут в руки, оказывается новой, с другим содержанием, часто это содержание согласуется с настроением главного героя или событиями, которые вокруг него происходят.
Разберем первое появление книги. Главный герой просыпается от чьих-то разговоров. Могло быть такое? Вполне. Соседи под окнами могли разговаривать или неожиданные бабкины гости. Пока ничего фантастического нет.
Голоса притихли – те же соседи могли пойти, наконец, спать. Привалов попытался снова заснуть, но чувство голода было сильнее. Он стал просчитывать в уме уравнение, но в голову лезли образы бутербродов с колбасой. Это нормальное явление.
Как это бывает, когда хочется кушать, вокруг только и слышишь о еде – в книгах, в газете попадется статья, по телевизору соответствующие телепередачи. Поэтому в книге Александр наугад открыл и прочитал отрывок, где говорилось о еде. А затем ему почудились запахи тех блюд, о которых он прочитал. Может такое произойти с любым другим человеком? Конечно, может. Возможно, даже книга изначально такая была. Но запахи мог помнить мозг, а на самом деле их не могло быть в комнате.
Что же остается фантастического? А то, что книга вызвала фантастические образы: старуха (хозяйка Избушки) встала и накормила главного героя. Могла ли старушка накормить гостя в реальности? Могла, конечно. Она спала за стеной в соседней комнате, следовательно, могла сама проснуться от тех же самых разговоров, от которых проснулся гость. Также могла проснуться от того, что Привалов за стенкой ходит, скрипит половицами – сон у пожилых людей, как известно, чуткий. Но это все приснилось герою, потому что когда он очнулся после, то «к его удивлению, ему снова очень хотелось есть». Книга послала программисту сновидение, которое «успокоило» сознание Привалова: он «поел», значит, желудок успокоился, есть возможность снова спокойно заснуть.
Таким образом, главная фантастическая составляющая «книги-перевертыша» состоит в том, что она создает реалистичные образы под те ситуации, в которых оказывается главный герой.
Я предполагаю и другие возможные варианты осуществления данного «чуда»:
-например, картина в комнате, которая меняет свой сюжет под ситуацию происходящего;
-или, радио, которое передает новости от соответствующей ситуации, происходящей с главным героем и дает неожиданные советы;
-или телевизор, который может внезапно включаться и показывать те телепередачи, в соответствии с ситуациями, в которые попадает главный герой (например, телепередача о вкусной и здоровой пище, о психических расстройствах и болезнях, о раскрытии преступлений и т.д.).